Время без времени, граница между смертью и грядущим Воскресением

Нет более мудрых, глубоких и сильных слов, нежели те, которые сказала нам в эти дни и сегодня Святая Церковь, вернув в наши память и сердце свидетельства евангелистов, в плаче и в стенании своих песнопений передав всю страшную скорбь в вести о смерти Бога, Который предал Себя на Крест и пострадал от патологической жестокости своего творения – людей, из жалости и величайшей любви к ним.

Како погребу Тя, Боже мой? Или какою плащаницею обвию? Коима ли руками прикоснуся нетленному Твоему Телу? Или кия песни воспою Твоему исходу, щедре?..»

Любое слово упраздняется, чувство замирает, человеческая мудрость превращается в пыль при созерцании Святой Плащаницы, изнесением которой мы вместе с Иосифом снимаем бездыханное Тело Господа нашего Иисуса Христа, полагаем на камне, приносим пелены и готовим Его к погребению.

В растерянности предстоим перед Тем, Кому совсем недавно восклицали: «Осанна!» и с ужасом понимаем, что ведь Он, умерший на Кресте, и есть та самая Любовь, Которая создала этот мир и призвала каждого из нас из небытия к бытию, к жизни, к радости, к общению друг с другом, к счастью, к любви… И вот теперь, Сама Любовь обвивается пеленами и готовится к погребению. Наступает власть молчания: «Да молчит всякая плоть человеча и да стоит со страхом и трепетом». Потому что именно это молчание в созерцании Распятого и есть истинное богословие и истинное богопознание, потому что Его Крест – это откровение о Боге, любящем людей, даже когда они злодействуют; о Боге прощающем нас даже тогда, когда мы проявляем к Нему враждебность; о Боге, желающем чтобы грешник обратился и жил, и ради этого согласился быть отверженным и преданным смерти, взять на Себя всю нашу боль от нашей нелюбви и… от любви тоже, ведь любовь тоже приносит боль, потому что она не отшатывается от жертвы и скорби.

Несколько лет назад один из наших современников, вдохновленный событиями Страстной седмицы и Великой Пятницы, написал замечательные строки:

Это больно, когда Ты уносишь боль:

я ведь прежде считал, что она — моя;

я не мог ее разделить с Тобой,

слишком мало было во мне — меня.

Выбрал первым Ты, потому что я

ни за что, никогда бы не выбрал крест.

Ты сказал, что теперь эта боль — Твоя.

… И стоит Твой Крест возле людных мест;

мимо — поступь усталых и стертых ног,

мимо — взгляд равнодушно-тревожных глаз…

Но Ты сделал все, что Ты только мог,

для израненных, злых и свободных нас.

Нам осталось увидеть, что лишь с Тобой

мы способны остаться и стать людьми,

протянув на раскрытой ладони боль

и чуть слышно Тебе прошептав: «возьми!»

Нынешнее слово Церкви – не последнее, равно и Крест не превозносит скорбь как высшую ценность. Великая Суббота – это время без времени, это граница между смертью и грядущим Воскресением. Переходя эту нейтральную территорию между временем и вечностью, сейчас мы вместе с Богородицей будем всматриваться в Лик Любви, обвитой погребальными пеленами, постигая очами своей веры, что за ночью смерти и гроба обязательно наступит рассвет, и совсем скоро рука Воскресшего Господа будет протянута к нам для того, чтобы отобрать от нас боль и подарить настоящую свободу…