«Традиции иконописания в Троице-Сергиевой лавре начались с преподобного Сергия»: архимандрит Лука (Головков)

Представляем вашему вниманию интервью декана факультета иконописи и церковного искусства МДА архимандрита Луки (Головкова) редакции журнала «Монастырский вестник».

Православие немыслимо без икон. О том, как развивалось иконописание в Свято-Троицкой Сергиевой лавре с самого ее возникновения, какой вклад внесли в него монашествующие и как поддерживаются иконописные традиции сегодня, редакция «Монастырского вестника» поговорила с архимандритом Лукой (Головковым), деканом иконописного факультета Московской духовной академии.

Отец Лука, с кого можно начать рассказ по нашей теме — иконопись и монахи Троице-Сергиевой лавры?

С преподобного Сергия, конечно! Иконам, иконописанию в Лавре всегда уделяли большое внимание, ведь это был духовный центр страны. А православие без иконы не мыслится. Свидетельство этого внимания в том числе сохранившиеся келейные иконы преподобного Сергия.

А еще мы знаем о том, что преподобный Никон заказал преподобному Андрею Рублёву икону Троицы в похвалу преподобному Сергию. Это была традиция духовной связи с преподобным Сергием, с его почитанием Троицы.

Сохранились произведения преподобных Андрея и Даниила, написанные для Троице-Сергиевой лавры. Великие художники заложили основу иконописания в молодой обители, и это стало мощным стимулом к развитию здесь церковного искусства, к дальнейшему созданию великолепных памятников искусства, прекрасных икон.

В 2022 году в Троицком соборе был обнаружен небольшой фрагмент композиции Благовещение, за иконостасом на северном столбе, вероятнее всего, принадлежавшей кисти преподобного Андрея Рублёва. Расскажите об этом, пожалуйста.

В XVII веке росписи Троицкого собора обновили в связи с их разрушением, поэтому есть проблемы с сохранностью изначальной стенописи. Были поновления и после, так что и XVII век не сохранился в нижних участках стенописи, в барабане. Но к XVII веку иконостас получил праотеческий чин, и тот фрагмент росписей, о котором Вы упоминаете, был закрыт иконами, а поновлять композицию за иконостасом уже не было смысла, и потому очень небольшой фрагмент росписи сохранился.

И раньше в ходе реставраций было открыто, что фрески преподобного Андрея сбиты не полностью — где-то, по крайней мере, сохранялся грунт, фрагменты красочного слоя: был найден, например, голубец. Сохранился и замысел росписи преподобного Андрея, об этом пишет исследователь и реставратор росписей Сергей Сергеевич Чураков. В своих исследованиях он доказывает, что в большинстве своем росписи, которые мы сегодня видим, — по замыслу, даже по композициям — преподобного Андрея. С этим хочется согласиться: композиция росписей, сама программа — ближе к более раннему времени, чем к середине XVII века, когда, собственно, они были написаны. Видимо, мастера опирались на фрески Андрея Рублёва.

С Троице-Сергиевой лаврой связано и имя преподобного Максима Грека, внесшего большой вклад в понимание иконопочитания на Руси. Здесь же, в Лавре, находятся и его мощи.

Да, преподобный Максим отстаивал икону, ее глубину и противостоял в том числе западным тенденциям, о которых он хорошо знал. Преподобный выступал против того, чтобы принимать инославную икону, создавать икону для инославных. Это не случайно, ведь вера не может не отражаться на иконе. Преподобный Максим выступает и за традиционный, прочный материал, говорит о том, что икона не должна писаться на непрочном материале — на стекле. Очевидно, к XVI веку эта западная практика пришла на Русь, он хорошо знал о ней и не мог не акцентировать на этом внимание.

Он уделял внимание и жизни иконописца, это было важно тогда. До начала XVI века самыми значимыми иконописцами были монахи. Конечно, иконописцев-не монахов мы встречаем и раньше — сразу вспоминается Феофан Грек. Но все-таки направляющим, главным было монашеское иконописание. А в XVI веке иконописцев-не монахов становилось больше и больше, к XVII веку — тем более. Но в XVI веке преподобный Максим Грек, как и преподобный Иосиф Волоцкий, говорит о том, что иконописец должен быть примерным христианином, показывает высоту пути иконописца.

Также он обращает внимание на получившую тогда распространение аллегорическую икону и выступает против. По его словам, если писать словесные образы, то можно составить бесчисленные варианты. И если идти по этому пути, появится много непонятных икон, что будет смущать людей.

Традиционная древняя икона отличается простотой и ясностью. Даже в катакомбных образах нет надписей, но бóльшую часть изображений мы понимаем. Святитель Никифор Константинопольский в IX веке чрезвычайно ценит ясность, простоту иконы и говорит о том, что чем быстрее, чем непосредственнее образ соединяет нас с Первообразом, тем такая икона предпочтительнее. Мы ведь понимаем самый первый смысл и в Евангелии, и в иконе, а глубину можем постигать долго и постоянно.

В Троице-Сергиевой лавре формировалось иконописание, создавались значимые произведения. Расскажите, пожалуйста, подробнее о том, кем они создавались.

Мы знаем далеко не всех, но очевидно, что были традиции монашеского иконописания. Из известных имен — монах Евстафий (Евфимий Дмитриевич Головкин), он прожил в монастыре более тридцати лет, двадцать из которых был монастырским келарем. В том числе он руководил строительством каменного Успенского собора.

Мы знаем две его иконы, но наверняка их было больше: житийную икону преподобного Сергия (1591) и икону «Явление Божией Матери преподобному Сергию» (1588) — она была средником складня, который находился в иконостасе Троицкого собора. Это не самая древняя икона этой иконографии, мы знаем и более ранние изображения чудесного события — в миниатюрах, иконах. Но икона, написанная Евстафием (Головкиным), почиталась как чудотворная, ее возили в войска, когда предстояли значимые битвы, в том числе и во время Первой мировой войны. Она какое-то время была в ставке — как благословение преподобного Сергия.

Были мастерские в монастыре и вне монастыря, мы знаем о том, как развивали иконописание Лавры в XVII веке мастерские в Клементовской слободе Сергиева Посада, но там работали уже не монахи.

В самой Лавре в XVIII веке продолжали уделять внимание написанию икон. Тогда пригласили иконописца с украинской земли иеромонаха Павла (Казановича). Конечно, язык иконописания был уже совсем другим. Главное, что нам известно, — на тот момент писали иконы для паломников, для подарков почетным гостям. Мастера принимали участие и в росписи храмов. Так, десять лет назад были открыты наружные росписи XVIII века надвратного Предтеченского храма, находящиеся сейчас на галерее церкви.

В 1742 году в Троице-Сергиевой лавре была открыта Троицкая семинария и при ней иконописный класс. Он как раз готовил иконописцев, чтобы писать подарочные иконы. Семинария просуществовала до конца XVIII — начала XIX века. После наполеоновского разорения ее отчасти слили с Вифанской семинарией, а некоторые студенты и преподаватели влились в Московскую духовную академию, которую перевели как раз сюда, в Лавру.

Традиции иконописания продолжали, возглавляя иконописные мастерские или иконописную школу, и будущие наместники — архимандрит Афанасий (Фёдоров), преподобномученик Кронид (Любимов).

Самым известным иконописцем из насельников Троице-Сергиевой лавры и ее скитов в XIX веке был иеромонах Симеон (Иванов); вместе с Иваном Малышевым они были главными художниками в Лавре. Писали иконы в живописном ключе, и написанный ими иконостас сохранился в Духовском храме. Кроме того, они писали иконы и на заказ, в том числе в Троицкий собор Соловецкого монастыря. Кстати, сейчас наши иконописцы тоже пишут иконы иконостаса в Троицкий собор Соловецкого монастыря.

Известным иконописцем был и преподобный Герман Зосимовский (Гомзин), сохранились некоторые иконы его письма. Тогда Зосимова пустынь была скитом Троице-Сергиевой лавры. Сейчас, после возрождения, это отдельный монастырь Владимирской митрополии.

В конце XIX — начале XX века, когда произошло буквально открытие древнерусской иконы на мировом уровне, в церковном искусстве началось движение в сторону возрождения древнего иконописания. Как отразилось это в иконописи мастеров Троице-Сергиевой лавры?

И в Лавре тогда была тенденция к изучению древностей, иконописцы копировали древние иконы из собрания монастыря, эти иконы сохранились. Записи древних икон этого периода, в том числе в Успенском соборе, сделаны с попыткой писать в традиции древнего иконописания.

Когда в 1946 году Троице-Сергиева лавра возродилась, самые первые создаваемые работы были еще живоподобными, в том числе и работы монахини Иулиании (Соколовой). В малой трапезной сохранились несколько клейм, написанных ею. Конечно, матушка писала работы очень одухотворенные, насколько возможно превозмогая душевность живоподобной иконы. Но уже вскоре матушка Иулиания писала в Серапионовой палате и храмах совсем другие образы, настоящим языком иконописи.

Который она как раз тщательно изучала после революции, копируя древнерусские иконы и настенные росписи…

Да, это был опыт, на который она опиралась, уже работая в Троице-Сергиевой лавре: и опыт изучения иконы, и опыт преподавания на Маросейке. К тому времени, как она пришла работать в монастырь, она уже писала великие иконы, в том числе «Всех святых, в земле Российской просиявших», созданную под непосредственным руководством святителя Афанасия (Сахарова). Она продолжила эту традицию и здесь, в Лавре, написала в Троицкий собор икону преподобного Сергия с житием, которая сейчас стоит в ножках у Преподобного у раки мощей, и икону в Никоновский придел, к раке преподобного Никона. В Серапионовой палате она написала композицию Явления Божией Матери преподобному Сергию. Работала матушка в приделе Трапезного храма, делала иконы и иконостасы в академический храм и многое другое.

Трудились здесь и другие иконописцы. Например, архимандрит Николай (Самсонов), смотритель Троицкого собора, — он писал живописные иконы. Традиционным языком писал иконы архимандрит, а потом и архиепископ Сергий (Голубцов). У нас в Трапезном храме находится написанная им поясная икона преподобного Сергия с частицей мощей.

И сегодня в Лавре сохраняются традиции иконописания. Пишут иконы выпускники нашего иконописного факультета, ныне монахи Троице-Сергиевой лавры, есть братская иконописная мастерская, есть иконописцы, которые у нас не учились, но работают в Лавре… Есть у нас и замечательная реставрационная мастерская, которую тоже основала матушка Иулиания.

Приезжают ли к вам учиться иконописи монахи из других монастырей?

Поступают и учатся, конечно. Но кроме того у нас есть практика стажировок, краткосрочных или длительных. В первую очередь это касается епархиальных мастерских, учебных заведений и монастырей. Сейчас у нас стажируется монахиня из Нерехтского монастыря в Костромской митрополии, где матушка игумения всегда уделяла и уделяет внимание иконописанию. Из женских монастырей достаточно хорошо иконописание поставлено, например, в Ново-Тихвинском женском монастыре Екатеринбурга…

Мы вспоминали преподобного Максима Грека, который говорил, каким дóлжно быть иконописцу. В том числе о соответствующем духовном облике. Как, на Ваш взгляд, отражается в иконе внутреннее, духовное состояние того, кто эту икону создает?

Мы и наши ученики стараемся, чтобы икона была не просто ремесленным, но художественным произведением. Когда человек — тонкий художник, он и к духовной жизни относится тоже глубоко, это связанные моменты.

Настоящий, глубокий художник будет стремиться написать не просто правильную икону (но порой несколько равнодушную) — ведь он воспринимает образ и как художественное, и как духовное произведение.

Стоглавый собор, говоря о жизни иконописца, указывает, что «подобает быть живописцу смиренну, кротку, благоговейну, не празднословцу, не смехотворцу, не сварливу, не завистливу, не пьянице, не грабителю, не убийце; особенно же хранить чистоту душевную и телесную, со всяким опасением. А кто не может воздержаться, пусть женится по закону».

Для Стоглавого собора иконописец — это в первую очередь человек, целиком и полностью посвятивший себя иконописанию.

Иконописцам, выбирающим монашеский путь, не всегда просто сочетать монастырскую жизнь и иконописание: в монастырях много забот, послушаний, и не во всяком монастыре могут должным образом поставить иконописную мастерскую.

Преподобный Максим Грек как раз и говорил, что ты можешь быть духовным человеком, но если у тебя нет таланта, то занимайся другим делом…

Конечно же, не только духовность нужна, нужен профессионализм. При наборе студентов мы смотрим, и чтобы человек был церковным, жил жизнью Церкви, и имел подготовку и способности. Икона должна стремиться к совершенству, быть красивой. Святитель Григорий Нисский говорил, что Господь Сам художник и нас создал по Своему подобию. Но у кого-то много даров, у кого-то совсем чуть-чуть.

Храм должен быть прекрасен, и иконы должны быть прекрасными, ведь они показывают красоту Горнего мира, красоту небесную.

Поэтому, когда у нас сейчас второпях выполняется работа по благоукрашению храма, по принципу «лишь бы было», — это неправильный подход. Лучше сделать чуть меньше росписей или существенно меньше, но чтобы это было и красиво, и выполнено с глубоким религиозным чувством. Причем не обязательно дорого.

Сохранилась икона из Нило-Сорской пустыни, где долго-долго не строили каменных храмов, подчеркивая так свою аскетичность. Так вот, икона написана без применения золота, там присутствует даже ассист, но он выполнен краской, и это тоже красиво и тоже раскрывает богословскую суть иконы.

Сейчас культура и образование в целом падают, но всё-таки хотелось бы, чтобы в Церкви этого не было. И можно сказать, что во всём православном мире появляются достойные произведения, но хотелось бы, чтобы их было больше.

Беседовала Оксана Головко

The MThA Press Office/Монастырский вестник